Когда мужчина коснулся того, чего не касалась ещё ничья чужая рука, не то, что губы, Эйви вспыхнул (в переносном смысле), изогнулся всем телом навстречу этому прикосновению и издал тихий стон, больше похожий на всхлип, радостный всхлип. Сильнее вцепился в одеяло, довольно мурча от каждого нового прикосновения. Хотя мурлыканьем это было назвать сложно. Скорее всего смесь различных стонов, всхлипов, мяуканий и других звуков, выражающих неописуемый восторг с приместью наслаждения. Вскоре руки уже не сжимали одеяло, они беспорядочно метались по постели, порой словно играючи дотрагиваясь до мужчины. "Это... это же нормально?" Однако вопрос не мог найти ответа, слишком трудно было думать. Отчаянно билось сердце, подойдя чуть ли не к горлу. Дышать было так же трудно, воздуха не хватало, ничего не хватало. - А... ты?... - видимо, волновался относительно того, что ему приятно, а вот мужчине не очень.

Отредактировано Эйви (2008-09-15 20:44:45)

Расслабиться почти не получалось, хотя уже и было ясно, что ничего неправильного и страшного не происходит. Что это просто чувства, хорошие, правильные, какие и должны появляться у здорового как физически, так и морально подростка. Биение сердца гулко отдавалось в голове, вместе с тем она кружилась, не позволяя больше вообще ничего делать. Спина опасно изгибалась, рискуя в любой момент внезапно упасть на постель, тем самым порвав все мышцы и что там ещё можно было порвать. Левая рука опасливо приблизилась к голове мужчины, пальцы запутались в волосах. Было невыносимо жарко, а низ живота и вовсе словно схватило судорогой. По телу же одна за одной пробегали волны жара. Оборотень вновь начал извиваться, чуствуя, что опять что - то не так. странно, непривычно, ново.

По лицу мальчонки уже давно градом лился пот, впрочем, как и по всему телу вообщем. Эти солёные капельки дразнили не хуже ласок мужчины, добавляли, так сказать, эффекта. Образы мелькали перед глазами, уносились прочь, забывались совсем. Образы, которые не были похожи ни на что виденное ранее, однако почему - то знакомые. Чтобы не видеть их он сжал веки так сильно, что поплыли разноцветные круги. Вновь сильное головокружение, изгиб нижней части тела чуть ли не напополам и странное ощущение внезапной слабости, после чего повалился обратно на подушки, громко выдохнув и более не издавая никаких звуков и телодвижений, вомимо прерывистого дыхания. Восстанавливая его тем самым. Вновь стало стыдно, ведь пришло ощущение того, что из орзанизма что то как бы вышло.

Эйви прижался к мужчине, вновь издавая непонятные звуки, похожие на тихое мурлыканье. Рука ребёнка, хотя, какого уж ребёнка, медленно поползла вниз по животу мужчины и робко коснулась его сокровенного местечка. Эйви получил свою часть удовольствия и наслаждения, пора и Эльстану получить тоже самое. Одновременно с этим юноша поцеловал мужчину в губы, нежно, страстно и второй рукой обнял за талию. - Я тебя люблю, - прошептал довольно весело, но еле ворочая языком, однако настойчиво продолжая поцелуи шеи и ласки внизу живота.

- К чему смущение и робкость? - мальчонка хитро улыбнулся, пародируя самого Эльстана и крепко поцеловал его в губы, тем самым не давая сказать ничего более, после чего резко, приложив все свои оставшиеся силёнки, подтолкнул мужчину так, чтобы он с положения лёжа на боку, лёг на спину. Как ни странно - получилось. Одеяло вновь было сдвинуто куда - то вниз, чтобы не мешалось. А оборотнёнок спустился чуть вниз, к груди мужчины и изобразил на ней язычком незамысловатый узор, обвёл им вокруг сосков, после один из них чуть прикусил. Дразня, играя, возбуждая, но не опускаясь ниже.

Теперь уже оборотень не мог вымолвить ни слова из - за поцелуев, он просто улыбался, не только губами, но и глазами. Невероятно счастливый маленький оборотень, впервые полюбивший и испытавший такое огромное счастье. Руку пришлось автоматически убрать, ведь иначе было бы неудобно да и вывернуть её можно было бы такими темпами.
- Я тоже хочу тебе приятное сделать, - кое как увернувшись от нового поцелуя пролепетал он, озорно сверкая глазками, припал к мужчине всем туловищем, словно сливаясь с ним в одно целое.

" Кудаааа?" - протяжный вздох. Так хорошо было валяться частично на постели, частично на Эле и просто отдаваться чувствам. А тут, укутали словно меховой шарик и хотят ещё куда - то вывести. - Мне жарко, - тихо заныл он, кое как поднимаясь на ноги и взглядом ища свои сандалии, которые были чёрт знает где. Ну не идти же босиком. Эйви вовсе не обиделся на мужчину за то, что тот вдруг резко принялся куда - то собираться. Возможно просто захотел подышать свежим воздухом, а чудом назвал луну, взошедшую на небо уже пару часов назад, но плохо видимую из - за туч. - А нам далеко идти? - вновь заныл, словно дитё требующее понравившуюся игрушку.

/Крыша/

Эйви не понимал, чем не понравилась мужчине крыша, но сопротивляться не стал. Лишь счастливо смотрел на мужчину из под полу прикрытых век, будто пьяный, ничего не понимающий и не соображающий. Однако мозг мальчонки в данный момент работал, как никогда. Он видел, что Эльстан хочет большего, нежели просто дотрагивания, прикосновения, ласки. Он хочет вкусить самый запретный плод и навсегда отравить своё сердце, свои мысли и свою душу. Жить будто в раю, но чувствуя себя посланником ада. Этого хотел и оборотень, ведь узнай кто о том, что случится и им обоим не избежать темницы. Хотя оборотнёнка если что есть кому вызволять, чего нельзя сказать об Эле.
Эйви довольо резво подвёл мужчину к кровати и толкнул его на неё так, чтобы тот лёг на спину. Сам же юноша сел сверху, на колени, продолжая озорно улыбаться. Эта улыбка пугала его самого, пошлые мысли уничтожали рассудок с невероятной скоростью. - Ты хочешь этого? - тихо, будто ядовитой стрелой пронзая сердце. Стрелой, которая будет мучить, но не даст умереть, пока ты её не вынешь.

- Так чего же ты ждёшь? - всё так же тихо, странно. Будто бы этого скромного блондинчика внезапно подменили, прислав взамен абсолютно развратное со всех сторон существо. Существо, которое своими поступками и словами добивается того, о чём и говорить - то вслух не следует. Юноша выгнулся навстречу рукам Эльстана, ответно схватившись за ткань его брюк и, несмотря на то, что он сидит на коленках мужчины, приспуская их настолько, насколько было возможно, дотрагиваясь холодными ладошками до внутренней стороны бедра, низа живота, но не трогая сокровенного местечка, тем самым просто заставляя мужчину действовать самому. Заводиться. В какой - то мере Эйви даже мечтал, чтобы всё произошло силой, не по желанию, а по хотению.

- Я ничего не боюсь, - самоуверенно и нагло заявил юноша, прижимаясь грудью к груди мужчины, бёдрами к его бёдрам, чувствуя, как кожа внизу словно рвётся на тысячу частей, а вместе с ней разрывается и сердце, мысли. Однако осознание того, что происходит так и не пришло. Для мальчишки это всё продолжало оставаться забавой. Забавой, которая приносила невыносимую боль, которая пугала даже не смотря на уверенность в том, что оборотнёнка ничто не может испугать. Эйви вскрикнул и прекратил специально сильнее прижиматься, из глаз хлынули слёзы. Правду говорят, что нервный центр он везде взаимосвязан. Однако он и не хотел, чтобы всё прекратилось только начавшись. Он хотел, чтобы мужчина просто обнял его и посадил на себя, а не принялся утешать и жалеть, тем самым задевая самолюбие и гордость глупого, белокурого создания.

Больно не было. Было лишь немного неприятно, противно, неудобно, неловко и ужасно стыдно. Ну на кой чёрт мальчонка сам завёл мужчину? Как он вообще оказался сверху? Эйви не понимал и поэтому начинал нервничать. По большей части не из - то того, что происходит, а из - за того, что оборотнёнок ясно осознал, что ему уже пора обращаться к лекарям, ведь помутнение рассудка вещь не очень хорошая. - Стыдно... - выдохнул юноша и закрыл глаза, вцепляясь в плечи мужчины и до крови сжимая их, царапая когтями. Было действительно стыдно, однако хотелось большего, вновь, дальше... Бабочек совести съедали мотыльки желания.

Оборотнёнок вскрикнул от неожиданности, после закусил губу и издал непонятное мычание, которое могло расцениваться по разному. Тело горело, дрожало, было невыносимо больно и вместе с тем невозможно приятно. Так, что хотелось закричать изо всех сил, оповестить мир о счастье, но вот только почему то вместо криков из горла доносились лишь тихие вскрикивания, хрипы и короткие вздохи. Юноша откинул голову назад так, что на шее проступили сухожилия, а волосы разлетелись по спине, щекоча её. Руки же продолжали крепко держать мужчину за плечи. Эйви и сам не мог понять - ему приятно или как. Сперва первое, потом "или как", а после вновь первое. Но одно мальчонка мог сказать точно - о содеянном он не пожалеет никогда.

Тело Эйви проявляло несвойственую ему гибкость. Оно то выгибалось навстречу движениям мужчины, то наоборот - прочь. Пытаясь прервать сумасшедшую пляску двух разгорячённых тел, разорвать окрепшие узы любви, доверия и похоти. Но как бы не старался оборотнёнок отстраниться, его всё равно тянуло назад желание, заставляя продолжать, наслаждаться, чувствовать. Будто бы все инстинкты разом проявили себя. Был слышен каждый шорох, было видно всё, что происходила в комнате, все тени и даже движения маленькой мушки, хотя глаза застилал пот и розовая пелена. Это были неописуемые чувства, которые однако очень хорошо запоминались. Вскоре внизу тела стало ещё жарче и выгнувшись в последний раз, оборотень издал протяжный стон, после чего повис на шее мужчины, кое как держась за его шею ослабшими руками и даже не пытаясь отползти в сторону, всё равно знал, что не получится.

Не в силах больше что - либо делать, Эйви просто лежал обнимая свою жизнь, свои мысли, мечты и желания воплотившиеся в лице одного человека, обычного человека. И слушал и слушал тихие слова любви, постепенно засыпая под них, но тут же открывая глаза, боясь потерять из виду любимое тело, такое горячее и нежное. В голове тихо звучала любимая колыбельная, некогда выученая наизусть. Тихий вой и посвистывание для всех, кто её слышал, но вполне явные прекрасные слова любви и заботы для маленького оборотнёнка. Эльстан виделся в глаза юноши, словно вновь обретённая мама, отец... А это значило, что все сердце и душа Эйви теперь принадлежали лишь мужчине, за которого он бы перегрыз горло даже своему господину, которому давал клятву верности.